Мультфильм жили были дед и баба. Жили были дед да баба да внученька маша

СНЕГУРОЧКА

Жили-были на свете дед и баба. Жили они, жили и состарились.

А детей у них не было. И очень они о том горевали. Вот раз зимой выпало снегу по колено. Выбежали ребятишки на улицу играть. На санках катаются, снежками кидаются. А потом стали снежную бабу лепить. Смотрел на них старик из окошка, смотрел да и говорит бабе:

– А что, старуха, не пойти ли и нам по молодому снежку погулять?

А старуха в ответ:

– Что же, старик, пойдём. Вылепим себе из снега дочку Снегурочку.

Так и сделали. Пошли в огород и давай Снегурочку лепить. Вылепили ручки, ножки, головку. Глазки из светлых льдинок сделали, брови угольком вывели. Хороша Снегурочка! Смотрят на неё старики – насмотреться не могут.

И вдруг усмехнулась Снегурочка, бровью повела, ручку подняла, шагнула разок-другой и пошла себе тихонько по снегу к избе. Тут-то обрадовались дед и баба, побежали за ней в избу, не знают, куда посадить, чем угостить. Так и осталась жить у деда с бабой дочка Снегурочка.

Растёт Снегурочка не по дням, а по часам. Что ни день – всё умнее да милее становится. Дед и баба на неё не нарадуются. Сапожки ей купили сафьяновые, ленту в косу – атласную. День и ночь – сутки прочь. Вот и миновала зима, пришла весна. Стало солнышко пригревать. Потекли из-под снега ручьи. Закапало с крыши. Все ребята рады-радёшеньки. Одна Снегурочка невесела – сидит в уголке, на свет не глядит.

Только и радости у неё, как набегут на небо тёмные тучи да холодком дохнёт. Смотрит на неё старуха, головой качает.

– Кто тебя, доченька, обидел?

– Никто не обидел, матушка.

– Может, нездоровится?

Молчит Снегурочка, а у самой по белым щекам слёзы катятся.

Тут и лето настало. Солнышко печёт, земля цветёт. Собрались девушки в лес гулять и Снегурочку зовут:

– Пойдём с нами!

Боится Снегурочка за порог выйти.

– Жарко, – говорит, – солнце голову напечёт.

– А ты платочек на голову повяжи, вот и не напечёт.

Не пошла бы Снегурочка, да старики её уговорили:

– Ступай, доченька. Что тебе одной сидеть?

Послушалась Снегурочка, пошла с девушками. Они в лесу цветы рвут, венки плетут, а она себе сидит в тени у студёного ручейка, ножки в воду опустила, ждёт, пока солнце закатится.

Вот и зашло солнышко. Вечер наступил.

Развеселились девушки, развели костёр и вздумали через огонь прыгать. Одна прыгнула, а за ней другая, третья.

– Что же ты не прыгаешь? – говорят ей подруги. – Иль боишься?

Собралась Снегурочка с духом, разбежалась и прыгнула. Смотрят девушки – где же Снегурочка? Нет её. Только над костром белый пар вьётся. Свился в тонкое облачко, и полетело облачко высоко, высоко – другие облака догонять.

Растаяла Снегурочка.

Откуда взялась Снегурочка?

Любили ли её родители?

Опиши Снегурочку.

«Сказка Маршака» - Под спинку – перинку. На перинку – простынку. Под ушки – подушки. Кто звал, тот и знал, А вы не знаете. Все «мяу» да «мяу»! Вот какой глупый котеночек! Стала девочка котенка спать укладывать. - Вот тебе под спинку мягкую перинку. Принесла кусочек сала, Говорит котенок: - Мало! Приходит назад, - что такое? Хвостик на подушке, на простынке – ушки. Разве так спят?

«Обучающая игра для детей» - Найди недостающую фигуру. Замечательно! Подумай хорошенько, какой фигуры не хватает? Ура! ТЫ - МОЛОДЕЦ! Правильно! У тебя все отлично получилось!!! Какого человечка нужно поставить вместо знака вопрос? НАЙДИ ФИГУРУ (развиваем логику). Какого человечка тут не хватает? Умница! Выбери стрелку, которую нужно поставить на свободное место.

«Игра для ребенка 1 года» - Есть мороженое. Кататься на самокате. Баюкать зайчика. Катиться с высокой горы. Кататься на лошадке. Секретничать с подружкой. Девочки. Смотреть телевизор. Стрелять из пистолета. Рисовать карандашами. Во что же ребята любят играть, когда они вместе выходят гулять? Стрелять из рогатки. Мальчики и девочки.

«Сказка Маша и медведи» - Пришли мишки в спальню. И убежала домой к бабушке и дедушке. Не заметила Маша, как заблудилась, видит тропинку и пошла по тропинке. И вот мишки аернулись домой. В спальне стояли три кровати. Жили-были дедушка, да бабушка и была у них внучка Машенька. Пошла Машенька в лес собирать грибочки и ягодки. А в этом домике жили три медведя.

«Игра для развития ребёнка» - Белоснежка и 7 гномов. Кошкин дом. Золотой ключик. Три поросёнка. Заяц. Дюймовочка. Бременские музыканты. «Какого фрагмента не хватает на картинке?». Винни-пух. Игра: Я-сам! Том и Джерри. Айболит. Алладин. Иван-дурак. Белочка. Золотая рыбка. Простоквашино. Маугли.

«Русская народная сказка Теремок» - Пришёл к теремочку волк. Пришла к теремочку лиса. Теремок. Сказка Теремок. Залез Мишка на крышу теремочка. И раздавил теремочек. Пришёл к теремочку Мишка. Прибежала к теремочку мышка-норушка и стала в ней жить. Прискакала лягушка-квакушка. Прискакал к теремочку зайка. Стоит в поле теремок, он ни низок, ни высок.

Всего в теме 32 презентации

Юрий Пахотин

Жили-были дед да баба

Этот район на самой окраине города все называли околотком. В деревянных домах, построенных еще в начале прошлого века, с огородами, печным отоплением и удобствами во дворе жили преимущественно пенсионеры и дети. Так повелось. Окончив школу, молодые, поступив на учебу или устроившись на работу, снимали квартиры в городе. И только в выходные дни или праздники приезжали сюда помочь по хозяйству, или просто отдохнуть.
В официальных бумагах околоток именовали частным сектором и не раз собирались снести «деревяшки» и застроить многоэтажками. Но несогласие большей части «околоточных» покидать насиженные гнезда, приличное состояние домов и проблема расселения такого большого количества людей, видимо, остужали это желание. А потом пришел капитализм, город стал бурно расти, но в другую сторону. И про околоток вообще забыли.
По своему укладу жизнь людей, его населяющих, так и осталась деревенской. Все все друг про друга знали. Самыми уважаемыми здесь жителями были бабушка Степанида и дед Степан. Бог не дал им детей. И они жили заботами «околоточных». Несколько поколений выросло под их присмотром. Им безоговорочно доверяли все. И они по - справедливости разбирала детские, и взрослые споры, мирили соседей, помогали всем, кто обращался за помощью. Баба Степанида лечила всех своими травами, настоями, каплями. Дед Степан был замечательным печником, да к тому же почти не пил. Только в тот день, когда заканчивал класть очередную печь и получал деньги за работу, он позволял себе зайти в магазин, где продавали, кроме прочего, пиво и водку на розлив, взять сто грамм «беленькой», кружку «Жигулевского» и пару бутербродов с колбасой. Он все это выпивал, закусывал и сразу же шел домой. Никто за все годы ни разу не видел, чтобы баба Степанида и дед Степан ссорились. Никто даже не слышал, чтобы они грубое слово сказали. И обращались-то друг к другу только Стеша, да Степушка.
Может быть, поэтому и не болели они никогда. Дед Степан в свои 90 и дрова колол, и нитку в иголку вдевал без очков, и зубы все сохранил. Таблеток никаких не принимал вообще. Называл их отравой. Он нюхал табак и считал это единственным средством защиты от всех болезней. Вдохнет, бывало, в каждую ноздрю по щепотки табака, глаза зажмурит, и давай чихать. И самое страшное для него было: «чих потерять». Изредка так случалось, и тогда он в такой глубокой печали пребывал, что у соседей сердце разрывалось. Но проходил день, два чих возвращался, и дед Степан снова улыбался миру. И у бабы Степаниды было отменное здоровье. Она не нюхала табак, для нее панацеей от хворей были всякие отвары из трав. Единственное, что угнетало ее – бельмо на левом глазе. Появилось оно, когда ей было уж за семьдесят. Но тогда она не обращала на это внимание. А вот, когда справили ей всем околотком 85, стала она говорить, что надо бы это бельмо убрать. Сначала дед Степан ее пытался отговорить от этой затеи, потом хором «околоточные», наконец, когда она поехала в больницу и врачи стали убеждать, что в таком возрасте операция опасна и может нанести вред здоровью. Тщетно. Не тот был у нее характер. Разве можно было ее напугать такой ерундой?
«Как я перед Богом с кривым глазом предстану?» - вот вопрос, которым она пресекала напрочь дискуссии на эту тему.
Сделали ей все-таки операцию, убрали бельмо. И как-то сразу после этого она сдала. Стала все больше дома сидеть, во двор почти не выходила, а через год с небольшим померла.
Умирала она легко. Спекла днем рыбный пирог, позвала своего деда на обед. Поели. Она обняла его, сказала: «Хорошую жизнь мы с тобой прожили – в любви и согласии». Дед все понял, заплакал, говорит: «Стеша, я без тебя не смогу, я сразу за тобой пойду».
Она головой помотала: «Нет, - говорит, - ты пока поживи. Я, когда тебе будет пора, позову». Прилегла на тахту возле печки и так во сне и умерла.
Деда Степана, словно подменили. Печки класть он отказывался. Никакие уговоры и никакие сумасшедшие деньги не действовали. Перестал он вообще улыбаться. И табак нюхать перестал. Если кто спрашивал почему, отвечал: «А зачем мне здоровье, если я больше всего помереть хочу». Года не прошло. Как обычно пошел он по воду на речку. Наклонился зачерпнуть, а там - Стеша. Улыбается, рукой машет, говорит: «Приходи, жду я тебя, соскучилась очень». Быстрым шагом отправился он домой. Зашел, поставил ведра в сенях, написал прощальное письмо соседям, положил на стол, рядом поставил картонную коробку с накопленными деньгами, оделся в то, что Стеша давно еще приготовила, сел на стул, улыбнулся и тихо сказал: «Я тоже соскучился».
Похоронили его рядом со Степанидой, в одной оградке.
Прошло несколько лет. Неизвестно с кого началось, но стали «околоточные» молодожены сразу же после свадьбы приезжать с цветами к могилкам Степаниды и Степана. Считается, что побывавшие здесь пары проживут до смерти в любви и верности.

Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.

Собрались раз подружки в лес - по грибы да по ягоды. Пришли звать с собой и Машеньку.

Дедушка, бабушка, - говорит Машенька, - отпустите меня в лес с подружками!

Дедушка с бабушкой отвечают:

Иди, только смотри от подружек не отставай - не то заблудишься.

Пришли девушки в лес, стали собирать грибы да ягоды. Вот Машенька - деревце за деревце, кустик за кустик - и ушла далеко-далеко от подружек.

Стала она аукаться, стала их звать. А подружки не слышат, не отзываются.

Ходила, ходила Машенька по лесу - совсем заблудилась.

Пришла она в самую глушь, в самую чащу. Видит-стоит избушка. Постучала Машенька в дверь - не отвечают. Толкнула она дверь, дверь и открылась.

Вошла Машенька в избушку, села у окна на лавочку.

Села и думает:

„Кто же здесь живёт? Почему никого не видно?.." А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не было: он по лесу ходил. Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался.

Ага, - говорит, - теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить.

Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она жить у медведя в избушке.

Медведь на целый день уйдёт в лес, а Машеньке наказывает никуда без него из избушки не выходить.

А если уйдёшь, - говорит, - всё равно поймаю и тогда уж съем!

Стала Машенька думать, как ей от медведя убежать. Кругом лес, в какую сторону идти - не знает, спросить не у кого...

Думала она, думала и придумала.

Приходит раз медведь из лесу, а Машенька и говорит ему:

Медведь, медведь, отпусти меня на денёк в деревню: я бабушке да дедушке гостинцев снесу.

Нет, - говорит медведь, - ты в лесу заблудишься. Давай гостинцы, я их сам отнесу!

А Машеньке того и надо!

Напекла она пирожков, достала большой-пребольшой короб и говорит медведю:

Вот, смотри: я в короб положу пирожки, а ты отнеси их дедушке да бабушке. Да помни: короб по дороге не открывай, пирожки не вынимай. Я на дубок влезу, за тобой следить буду!

Ладно, - отвечает медведь, - давай короб! Машенька говорит:

Выйди на крылечко, посмотри, не идёт ли дождик! Только медведь вышел на крылечко, Машенька сейчас же залезла в короб, а на голову себе блюдо с пирожками поставила.

Вернулся медведь, видит - короб готов. Взвалил его на спину и пошёл в деревню.

Идёт медведь между ёлками, бредёт медведь между берёзками, в овражки спускается, на пригорки поднимается. Шёл-шёл, устал и говорит:

Сяду на пенёк,

Съем пирожок!

А Машенька из короба:

Вижу, вижу!

Не садись на пенёк,

Не ешь пирожок!

Неси бабушке,

Неси дедушке!

Ишь какая глазастая, - говорит медведь, - всё видит! Поднял он короб и пошёл дальше. Шёл-шёл, шёл-шёл, остановился, сел и говорит:

Сяду на пенёк,

Съем пирожок!

А Машенька из короба опять:

Вижу, вижу!

Не садись на пенёк,

Не ешь пирожок!

Неси бабушке,

Неси дедушке!

Удивился медведь:

Вот какая хитрая! Высоко сидит, далеко глядит! Встал и пошёл скорее.

Пришёл в деревню, нашёл дом, где дедушка с бабушкой жили, и давай изо всех сил стучать в ворота:

Тук-тук-тук! Отпирайте, открывайте! Я вам от Машеньки гостинцев принёс.

А собаки почуяли медведя и бросились на него. Со всех дворов бегут, лают.

Испугался медведь, поставил короб у ворот и пустился в лес без оглядки.

Вышли тут дедушка да бабушка к воротам. Видят- короб стоит.

Что это в коробе? - говорит бабушка.

А дедушка поднял крышку, смотрит и глазам своим не верит: в коробе Машенька сидит - живёхонька и здоровёхонька.

Обрадовались дедушка да бабушка. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть.

Недавно услышала от настоятеля нашего храма в Ивантеевке такую фразу: "Вера осталась в селе благодаря дедушкам и бабушкам. Они сохранили ее в советское время, и в Царстве Небесном продолжают молиться о потомках, оставшихся на земле...".

Мне запали в душу эти слова отца Владимира. Подумала: если кто и молится за меня в Царстве Небесном, так это бабушка Паша и дедушка Саша.

Жили они в совхозе "Тракторист" Ивантеевского района в простом доме из двух комнат, которые в народе назывались "задняя" и "передняя". В первой комнате стояла русская печь и большой стол с деревянным лавками, а во второй - диван для гостей, шифоньер, кованый сундук и две кровати за перегородкой. Больше у них ничего не было. В первой комнате висел большой портрет Ленина, а во второй - семейные фотографии и маленькая икона Божией Матери. Однажды из-за этой иконы разгорелся редкий скандал. Чужой полный дяденька с красным лицом кричал: "У коммуниста дома икона! Стыд какой!" Казалось, дяденьку разорвет от злости, а дед молчал, виновато опустив голову. Зато бабушка очень твердо сказала: "Вот его угол" - и показала на портрет Ленина. А затем добавила: "А этот - мой" - и вытеснила гостя из передней, поближе к вождю пролетариата. А потом сказала, что муж к иконе никакого отношения не имеет, это она, по темноте своей, молится Богу.

Я сидела на печке и думала: здорово бабушка дедушку защищает. Я-то знала, что дед тоже частенько крестится.

Как я любила размеренную жизнь своих стариков! Зимой дед вязал сети, а бабушка пряла пряжу. Как ни придешь - у них всегда на столе чай и оладьи. Они никуда не спешили, ни на что не жаловались и ничему специально меня не учили. Просто мы с бабушкой лепили жаворонков, украшали пасху, красили яйца, ходили в гости.

Будучи пенсионером, дед Саша работал сторожем на совхозной плантации. Как-то пришла к нему и сорвала несколько первых помидоров. Дед, всегда добрый, изменился в лице и сказал: "Это же не наше! А брать чужое - нельзя!".

Лет в семь узнала, что на одной из фотографий на стене - бабушка Кристина, наша настоящая бабушка, она умерла. Бабушка Паша - вторая жена дедушки, она нам не родная.

Эта новость прошла для меня пустым звуком: для меня роднее человека, чем бабушка Паша, не было. Мне рассказали, что бабушка Паша выхаживала меня с семи месяцев, когда маму свалил приступ аппендицита. Трогательная забота этой женщины (к чужому, по сути, ребенку), видимо, тогда открыла мое сердце к ней.

Сегодняшним умом трудно понять: зачем Прасковья Ивановна, вдова с одним ребенком, вышла замуж за человека, у которого было пятеро детей. И работала, работала, работала... Неграмотная женщина, ничего не ведающая ни об интеллигентских поисках смысла жизни, ни о моральном кодексе строителей коммунизма, просто взяла на себя ответственность за чужих детей, чужих внуков и возлюбила их, следуя заповеди Христа.

"Было жалко ребятишек,- объяснила мне, уже взрослой, бабушка свой выбор.- Как глянула - у младшего цыпки и на руках и на ногах, сердце так и защемило...".

Все 25 лет совместной жизни дед звал бабушку "Пашенька" или "мать", она его - "Кузьмич" или "отец". Бабушка любила ездить по гостям, легко могла собраться к родственникам в Москву, к детям в Самару и Тольятти. Дед эти вояжи не выносил и оставался дома, часто в нашей семье. Через день-два он впадал в тоску и практически ничего не ел. Бабушка возвращалась - дед оживал, потирая руки, громко объявлял: "Эх, мать! Как же я есть хочу!".

К восьмидесяти годам бабушка стала слепнуть, ее мучило высокое давление, она слабела. Дед, сидя у ее кровати, плакал: "Пашенька, я не хочу вперед тебя умереть, я не хочу тебя хоронить!". Видимо, Господь услышал его молитвы. Зимой дед слег от воспаления легких, потом его парализовало. Какая-то сила подняла бабушку, и теперь уже она ухаживала за мужем. Хоронила Пашенька своего Кузьмича с плачем и причитанием: "А я ведь на него не нагляделась!".

Теперь, когда я сама стала бабушкой, хорошо понимаю, какой красивый вечер жизни был у моих стариков. Их дом согревала любовь. Как хотелось бы оставить в памяти своей городской внучки такой же теплый след воспоминаний. Кто знает, может быть, одним из первых таких памятных моментов станет ее недавнее крещение.

http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/03person/25.html